1 Земную жизнь пройдя до половины,
      Я очутился в сумрачном лесу,
      Утратив правый путь во тьме долины.

      4 Каков он был, о, как произнесу,
      Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
      Чей давний ужас в памяти несу!

      7 Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
      Но, благо в нем обретши навсегда,
      Скажу про все, что видел в этой чаще.
***
      10 Не помню сам, как я вошел туда,
      Настолько сон меня опутал ложью,
      Когда я сбился с верного следа.

      13 Но к холмному приблизившись подножью,
      Которым замыкался этот дол,
      Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,

      16 Я увидал, едва глаза возвел,
      Что свет планеты, всюду путеводной,
      Уже на плечи горные сошел.

      19 Тогда вздохнула более свободной
      И долгий страх превозмогла душа,
      Измученная ночью безысходной.

      22 И словно тот, кто, тяжело дыша,
      На берег выйдя из пучины пенной,
      Глядит назад, где волны бьют, страша,

      25 Так и мой дух, бегущий и смятенный,
      Вспять обернулся, озирая путь,
      Всех уводящий к смерти предреченной.

      28 Когда я телу дал передохнуть,
      Я вверх пошел, и мне была опора
      В стопе, давившей на земную грудь.

      31 И вот, внизу крутого косогора,
      Проворная и вьющаяся рысь,
      Вся в ярких пятнах пестрого узора.

      34 Она, кружа, мне преграждала высь,
      И я не раз на крутизне опасной
      Возвратным следом помышлял спастись.

      37 Был ранний час, и солнце в тверди ясной
      Сопровождали те же звезды вновь,
      Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

      40 Божественная двинула Любовь.
      Доверясь часу и поре счастливой,
      Уже не так сжималась в сердце кровь

      43 При виде зверя с шерстью прихотливой;
      Но, ужасом опять его стесня,
      Навстречу вышел лев с подъятой гривой.

      46 Он наступал как будто на меня,
      От голода рыча освирепело
      И самый воздух страхом цепеня.

      49 И с ним волчица, чье худое тело,
      Казалось, все алчбы в себе несет;
      Немало душ из-за нее скорбело.

      52 Меня сковал такой тяжелый гнет,
      Перед ее стремящим ужас взглядом,
      Что я утратил чаянье высот.

      55 И как скупец, копивший клад за кладом,
      Когда приблизится пора утрат,
      Скорбит и плачет по былым отрадам,

      58 Так был и я смятением объят,
      За шагом шаг волчицей неуемной
      Туда теснимый, где лучи молчат.

      61 Пока к долине я свергался темной,
      Какой-то муж явился предо мной,
      От долгого безмолвья словно томный.

      64 Его узрев среди пустыни той:
      "Спаси, - воззвал я голосом унылым, -
      Будь призрак ты, будь человек живой!"

      67 Он отвечал: "Не человек; я был им;
      Я от ломбардцев низвожу мой род,
      И Мантуя была их краем милым.

      70 Рожден sub Julio, хоть в поздний год,
      Я в Риме жил под Августовой сенью,
      Когда еще кумиры чтил народ.

      73 Я был поэт и вверил песнопенью,
      Как сын Анхиза отплыл на закат
      От гордой Трои, преданной сожженью.

      76 Но что же к муке ты спешишь назад?
      Что не восходишь к выси озаренной,
      Началу и причине всех отрад?"

      79 "Так ты Вергилий, ты родник бездонный,
      Откуда песни миру потекли? -
      Ответил я, склоняя лик смущенный. -

      82 О честь и светоч всех певцов земли,
      Уважь любовь и труд неутомимый,
      Что в свиток твой мне вникнуть помогли!

      85 Ты мой учитель, мой пример любимый;
      Лишь ты один в наследье мне вручил
      Прекрасный слог, везде превозносимый.

      88 Смотри, как этот зверь меня стеснил!
      О вещий муж, приди мне на подмогу,
      Я трепещу до сокровенных жил!"

      91 "Ты должен выбрать новую дорогу, -
      Он отвечал мне, увидав мой страх, -
      И к дикому не возвращаться логу;

      94 Волчица, от которой ты в слезах,
      Всех восходящих гонит, утесняя,
      И убивает на своих путях;

      97 Она такая лютая и злая,
      Что ненасытно будет голодна,
      Вслед за едой еще сильней алкая.

      100 Со всяческою тварью случена,
      Она премногих соблазнит, но славный
      Нагрянет Пес, и кончится она.

      103 Не прах земной и не металл двусплавный,
      А честь, любовь и мудрость он вкусит,
      Меж войлоком и войлоком державный.

      106 Италии он будет верный щит,
      Той, для которой умерла Камилла,
      И Эвриал, и Турн, и Нис убит.

      109 Свой бег волчица где бы ни стремила,
      Ее, нагнав, он заточит в Аду,
      Откуда зависть хищницу взманила.

      112 И я тебе скажу в свою чреду:
      Иди за мной, и в вечные селенья
      Из этих мест тебя я приведу,

      115 И ты услышишь вопли исступленья
      И древних духов, бедствующих там,
      О новой смерти тщетные моленья;

      117 Потом увидишь тех, кто чужд скорбям
      Среди огня, в надежде приобщиться
      Когда-нибудь к блаженным племенам.

      121 Но если выше ты захочешь взвиться,
      Тебя душа достойнейшая ждет:
      С ней ты пойдешь, а мы должны проститься;

      124 Царь горних высей, возбраняя вход
      В свой город мне, врагу его устава,
      Тех не впускает, кто со мной идет.

      127 Он всюду царь, но там его держава;
      Там град его, и там его престол;
      Блажен, кому открыта эта слава!"

      130 "О мой поэт, - ему я речь повел, -
      Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:
      Чтоб я от зла и гибели ушел,

      133 Яви мне путь, о коем ты поведал,
      Дай врат Петровых мне увидеть свет
      И тех, кто душу вечной муке предал".

      136 Он двинулся, и я ему вослед.